В свое время известный немецкий политолог Карл Шмитт очертил общие положения в своей теории партизана, обозначив такового «последним защитником Евразии». Таком образом он положил начало Го-клубу в Петербурге.
Философия Подполья родилась не в один миг, мы шли к этому постепенно, постоянно, по частям. Изначально под подпольем подразумевалась совершенно несвойственная подполью партизанская компонента. То есть, деятельность иррегулярных частей, замаскированных среди местного населения, против регулярных частей противника. Однако за неимением достойного противника, который мог бы всерьез мотивировать на Сопротивление, от образа умозрительного врага пришлось отказаться и вернуться к первоначальному смысловому наполнителю в плане Подполья.
Подполье – это среда, которая формируется там, где режим не принимает существование подобных альтернативных подходов к обустройству жизни общества, но часть общества, не готовая жить по установленным стандартам, реализует свои установки. Посмотрим на определение:
«Подполье — вынужденная форма деятельности общественных сил, оппозиционных существующему политическому режиму и/или общественно-политическому строю, в условиях, когда подобного рода деятельность не может осуществляться легально в силу того факта, что она запрещена действующим законодательством и влечёт за собой применение политических репрессий. Подпольная деятельность также часто называется нелегальной»
Наиболее активной частью подполья является Сопротивление, то есть иррегулярные неформальные войска, стоящие на острие движения. В зависимости от местности, они могут быть герильерос (т.е. действовать в городе), но партизанами они являются практически во всех случаях.
Партизан – это политически ангажированный сопротивленец, сама этимология говорит нам, что в этом слове есть слово «партия». И практически во всех политических идеологических программах, в отличие от коллаборационистов, есть понятие суверенитета. Партизан-подпольщик политически мотивирован, у него есть мета-цель, которая преследует его и за пределами сопротивления, цель, призывающая строить, но перед этим расчищать.
Когда войска отступают, на оставленных территориях остается мирное население. Среди них остается и партизанское подполье. Партизан тем важен с точки зрения войны, что он может быть комбатантом, а может быть мирным жителем. На него конвенции военного времени не распространяются. Он может их не соблюдать, но и должен быть готовым, что его тоже никто не будет считать военнопленным в случае поимки. Он сам несет ответственность за свои действия, а приемлемость и этичность действий определяется только коллективной моралью и никаким не правом.
Как военный, партизан не проходил никаких школ и служб. Он архаичен, он считается комбатантом только потому что является взрослым и мужчиной. Как в древних племенах он проходит инициацию и идет воевать с врагом. Ему приходится всему учиться самому: разжечь бездымный костер, стрелять, готовить еду. Коллективно, вместе с друзьями, он развивает свое мастерство и, одновременно, коллективное мастерство своей ячейки. В этом у них нет лидера. Все равны и важные решения принимаются сообща, а неважные тем, кто заработал свой авторитет.
Если в войсках формальное руководство надо компенсировать личным авторитетом, то в партизанском подполье ты станешь формальным лидером только заработав личный авторитет и никак иначе. Авторитет бойца, организатора, друга. Именно связка «боец-организатор-друг» фундаментальна для подпольщика. Она отличается от армейского «боец-командир-сослуживец» и политического «соТРУДник-лидер-друг».
Партизаны подполья мобильны. Они не связаны обстоятельствами вроде «снаряды подвезут только завтра». В случае опасности они не вынуждены стоять насмерть, а всегда могут отступить, переместиться и нанести удар сзади пока противник координирует свои действия по их поиску со штабом армии. В городе еще проще – собрания на частных квартирах, без света, разъяснение планов, бросок на следующую квартиру. Расходиться по одному, собираться в одночасье на новом месте и снова расходиться. Такова логика партизана.
